Шумова Анастасия

Посвящается миру и тем,

благодаря кому он существует.

Большая часть работ, представленных на конкурс, не относит­ся к теме войны. Однако мне в любом случае хотелось бы посвятить свой сборник именно тем, кто сохранил наше будущее. Благодаря Вам существует жизнь во всех ее значениях. Я, представитель мо­лодого поколения, написав «Издержки сердечного цикла», пытаюсь сохранить мир после войны, сделать его чуточку лучше.

Странное название для сборника, не правда ли? «Вовсе нет», - отвечу я и раскрою его смысл. Самым главным богатством, по мне­нию философов, является человеческая жизнь. Дана она нам в дар или в долг, неважно: за нее приходится расплачиваться. Чем? Собствен­ными эмоциями, собственной болью, собственными мыслями. Своео­бразные затраты, возникающие при проживании каждой минуточки в этом мире. Биение сердца, в результате которого и возникают из­держки сердечного цикла - те самые эмоции, мысли, которыми про­питано каждое слово в произведениях, включенных в этот сборник.

Не лезьте, не пытайтесь что-то здесь понять. Я давно уже бросила жалкие потуги подправить жизнь и перешить ее иголкой слов. Сей­час мои хроники, представьте себе, колеблются в интервале между выкриком и описанием. И в чудо, знаете, уже как-то не особо верит­ся. Да, это больше не те обличающие резкие строчки-ножи. Кричащие, умоляющие измениться. А может, я просто стала иной? Что-то сломалось, скорее всего, надломилось. В бумаге теперь не более, чем просто выплески-брызги-чувства. Шкала вольтметра не в силах по­казать такое напряжение. Да и не нужно измерять его. Пусть будет так, не буду землю грызть. В моих творениях теперь - всего лишь навсего слова. С претензией на смысл. Не более чем почеркушки в режиме офф-жизнь. Не увидите теперь знакомых оборотов и при­зывов. Здесь нет больше логики, иррациональность - навеки мой друг. Суровый вид на жалкую реальность выгоняю.

Я заполняю пустоту листа собой. Как заполняю пустоту себя листом.

Ответьте мне, как можно писать так, чтобы до дрожи?

Чтобы робкий тихий шепот смаковал каждый звук, отделяя мнимую оболочку-слово от такого атмосферного и понятного чув­ства?

От эмоции, когда-то уже звучавшей у тебя в голове. Чтобы серд­це вздрагивало с каждой буковкой. А ты с оцепенением осознавал, что эти предложения запомнишь на всю свою жизнь. Потому что они всегда были в тебе. В твоей душе. И они обязательно когда-нибудь вновь придут в твою голову, ярким факелом осветив тишину бессон­ной ночи. И глаза с непривычки зажмурятся от слишком горячего, обжигающего света. А вместе с тем и кулаки скомкают простыню так, словно она твое собственное прошлое, которое должно остать­ся в стороне. Должно, но не остается. И тогда ты каждой клеточкой своего тела ощутишь весь вкус целой эпопеи сердечных излияний. И губы беззвучно распробуют каждую нотку.

Как знакомо. Только жаль, что до боли.

Ответьте мне, как можно так писать? Так бесподобно. Настоль­ко, что даже не описать словами.

А что я?..

Это вы так смотрите. Это вам кажется, что так просто - на­писать. Просто. Но только кажется. А для меня каждый рассказ - выжимка души. Как терка для сердца, которая шлифует и отреза­ет из головы чувства и эмоции, вынося их в другом виде в другое место. После каждого написанного очерка легко из-за отсутствия нескольких граммов теперь уже лишнего веса. И одновременно тя­жело из-за отсутствия какой-то, вроде бы важной, части. С другой стороны, теперь тот отрезок мыслей будет вариться в супе обумажненных повествований. Он ведь не исчезнет, просто изменит свое агрегатное состояние. Только вот почему-то сердце не хочет в это ве­рить. То ли терка какая-то бракованная, то ли лезвие выбрано непра­вильно, то ли ингредиент не подходит для использования его в супе. А может, я просто привыкла к той оболочке своих душевных поры­вов. Просто в какой-то момент мне не хватает тех эмоций. Тех ощу­щений. Тех мыслей. Той формы, в которой они были когда-то давно. Но я продолжаю резать, шинковать, тереть. Безжалостно. А потом вдруг вздыхаю и выдыхаю осознание того, что мои укроп/петрушка на самом деле слишком ничтожны.

А у меня в голове строчки Земфиры. А у меня такие простые и понятные сложные мысли. Такие легкие и воздушные тяжелые чувства. А во мне скворчат-верещат чайки-эмоции, наблюдая за еже­минутными кораблекрушениями бумажных размышлений в моем собственном недоморе. Да, все еще делю свои собственные мысли на нулевую философию и поиск смысла жизни. А я хочу не домыс­ливать больше слова. И уж точно не подправлять то, что вылетело, потому что так «надо». Чтобы написать - и все. И в точку. Так, как нужно. Но вся моя красивая история, возникнувшая на уровне «со­знание», заканчивается на этапе «бумага».

Все катится вниз по наклонной. Новый день - все большая ско­рость. Я хочу написать хоть одну душевную сонату без пропусков. Давно пора бы уж забыть, выкинуть из головы. Пойти что ль пога­дать? Чтобы априори выпало счастье. И все равно, навзрыд, горю огнем потраченных железных палок для корпуса, чтобы не сгибать­ся уж наверняка. Ничком взлетев, я ударяюсь о реальность так, что, звонко хрустнув, стонут...

Нет, не кости. Чувства.

А ведь так хочется плевать на все с седьмого неба, на котором мне никогда, скорее всего, не оказаться больше. И память тут как тут, дождливыми пальцами, словно невзначай, едва касается кожи. Вырисовывает узоры на теле в форме давно уже высохших слез. В местах, где когда-то были улыбки. А потом обмелели. Оставив громкий обрыв на смуглой коже в виде несбывшихся грез. Которые все еще приходят ночами и забивают и без того отравленную голову. Я вдыхаю мысли в составе воздуха. А-капелла звучит мой гимн воз­рождения. И, не дотянув даже до следующего куплета, в агонии за­тухает под звуки порванных струн райских лир. Не нужна мне ваша вечность-бесконечность-навсегда-обещаю. Закрою-ка я форточку сердца - слишком уж дует, боюсь снова простыть и слечь с гриппом с осложнением на душу. В ультразвуке я услышу собственный пульс.

Он ведь есть, скажите, он ведь есть?..

Знаю, играю с огнем. С вероятностью сто к одному, что сгорю. Между мной и Моим Счастьем огромная пропасть. Я готова бро­ситься в нее, а Оно не сделает ни шагу к краю. Мое сердце ухнуло и бухнуло вниз. Мимолетный взгляд - в кювет моментально. Я бью по тормозам, да только сердце-машина не слушается. И все продол­жает гнать со скоростью нереальной. Так и не дожив до взлетной «вечность», существо мое трещит и лопается на части. А я продол­жаю толкать радостные речи. Хоть у самой внутри землетрясение в десять баллов.

Только бы Счастье не заметило.

Опубликовано в 2015 году

Форма художественной речи: проза

Тематика произведения: чувства, вдохновение