Имя Пушкина уже давно стало синонимом слова поэзия. Естественно, по заслугам. Он – Солнце русской поэзии, он – Наше всё, Поэт номер один. Всё так. Но если придавать значение порядковым номерам, то до Пушкина все-таки был великий поэт, и именно он, этот великий поэт, своим гениальным творчеством подготовил появление Пушкина.
Имя этого великого поэта – Гавриил Романович Державин.
Сам Пушкин вполне понимал значение и место Державина и в русской поэзии, и в русской истории. Потому и сказал о нём не где-нибудь, а в главном труде своей жизни – романе в стихах «Евгений Онегин».
I
В те дни, когда в садах Лицея
Я безмятежно расцветал,
Читал охотно Апулея,
А Цицерона не читал,
В те дни в таинственных долинах,
Весной, при кликах лебединых,
Близ вод, сиявших в тишине,
Являться муза стала мне.
Моя студенческая келья
Вдруг озарилась: муза в ней
Открыла пир младых затей,
Воспела детские веселья,
И славу нашей старины,
И сердца трепетные сны.
II
И свет ее с улыбкой встретил;
Успех нас первый окрылил;
Старик Державин нас заметил
И в гроб сходя, благословил.
А ведь есть род или вид (в нюансы терминологии вдаваться не буду, пусть сначала литературоведы придут к единому мнению) литературы, где Пушкин – во всех смыслах – номер один. И называется этот вид (род) в отличие от высокого слова – Поэзия – как-то не очень звучно и приземлённо – проза.
Для начала разговора о Пушкине-прозаике давайте вспомним знаменитое в свое время стихотворение Давида Самойлова «Стихи и проза».
Мужицкий бунт - начало русской прозы.
Не Свифтов смех, не Вертеровы слезы,
А заячий тулупчик Пугача,
Насильно снятый с барского плеча.
Мужик бунтует против всех основ,
Опровергая кесаря и бога.
Немая Русь, обильна и убога,
Упрямо ищет сокровенных слов.
И в русской прозе отреченный граф
С огромной силой понял суть боренья:
Что вера без любви - одно смиренье,
А при любви - отстаиванье прав…
Российский стих - гражданственность сама.
Восторг ума, сознанье пользы высшей!
И ямбов ломоносовских грома
Закованы в броню четверостиший.
Гражданский стих!.. Года бегут, бегут…
И время нас стихам и прозе учит.
И сочинителей российских мучит
Сознанье пользы и мужицкий бунт.
Здесь можно заметить, что Давид Самойлов противопоставляет пушкинскую «Капитанскую дочку» (с описанием мужицкого бунта) известнейшим в своё время произведениям европейской литературы «Путешествия Гулливера» («Свифтов смех») и «Страданиям юного Вертера» Гёте и делает вывод, что не европейские мотивы легли в основу русской прозы, а национальные русские пушкинские. С чем невозможно не согласиться. При этом никогда не надо забывать, что сам Александр Сергеевич пугачёвщину характеризовал как «русский бунт, бессмысленный и беспощадный».
Хотя если мы обратимся к сюжету «Капитанской дочки», то вспомним, что тулупчик-то был не насильно снят, а подарен с барского плеча. Впрочем, фрагмент сюжета с тулупчиком – это еще не пугачёвщина. И публицистическое преувеличение Самойлова работает не против основного мотива стихотворения, а на него, ярко подчёркивая: мужицкий бунт – начало русской прозы.
Однако справедливости ради следует вспомнить, что и до Пушкина были прозаики. Н. М. Карамзин, А. Н. Радищев, Д. И. Фонвизин, И. А. Крылов, М. Д. Чулков, Н. И. Новиков. Но прозы в её современном понимании, написанной легким и прозрачным, одновременно глубоким и высоким, всемогущим русским языком, такой прозы – до Пушкина не было. Потому что еще не было русского пушкинского языка.
Вот что пишет о Пушкине другой русский классик, один из наших лучших писателей 20 века, прозаик и драматург Алексей Максимович Горький: «Как прозаик, он (Пушкин) написал исторический роман «Капитанская дочка», где, с проницательностью историка, дал живой образ казака Емельяна Пугачёва, организатора одного из наиболее грандиозных восстаний русских крестьян. Его рассказы «Пиковая дама», «Дубровский», «Станционный смотритель» и другие положили основание новой русской прозе, смело ввели в литературу новизну тем и, освободив русский язык от влияний французского, немецкого, освободили и литературу от слащавого сентиментализма, которым болели предшественники Пушкина. Вместе с этим он явился основоположником того слияния романтизма с реализмом, которое и до сего дня характерно для русской литературы и придаёт ей свой тон, своё лицо». Конец цитаты.
Подведём итоги. Гениальная поэзия до Пушкина была. В лице Гавриила Державина. А прозы, равноценной державинской поэзии, не было. Пушкин – родоначальник настоящей русской прозы. Можно даже сказать современной русской прозы – в своём развитии единой – от него до наших дней.
Иосиф Куралов